(I акт, 1 картина) Охотники несут дань богачу Бура-Баштыгу. Не повезло с добычей Кодур-оолу и его старому отцу. Богач со своими приспешниками издеваются над ними. Биче-кыс хотела вступиться за охотников, но грозный вгляд её хозяина Бура-Баштыга осадил девушку.

     (2 картина) Не желая покоряться богачу, старый охотник с сыном решают уйти в тайгу. Кодур-оол прощается с любимой Биче-кыс. За ними подглядывает Чылбакай, которая тоже любит Кодур-оола и решается признаться ему в своих чувствах. Но он остаётся верен своей Биче-кыс и уходит в лес.


     (II акт, 3 картина) Кодур-оол в лесу. Играет на бызанчы и поёт о своей любимой. Внезапно появившаяся из скалы царевна — хозяйка этих мест — увлекает Кодур-оола в свои владения.

     (4 картина). Биче-кыс в своей юрте скучает по Кодур-оолу. Приходит Бура-Баштыг и пытается насильно овладеть девушкой. Биче-кыс, плеснув в лицо богачу кумысом, убегает.

     (5 картина) Несмотря на то, что царевна гор сулит Кодур-оолу большие богатства, юноша не может отказаться от любимой Биче-кыс и уходит от царевны.

     (6 картина) Кодур-оол и отец возвращаются в свой аал с такой богатой добычей, что Бура-Баштыга охватывает зависть, и он предлагает охотнику женить Кодур-оола на своей дочери Чылбакай. Но счастью Кодур-оола и Биче-кыс уже никто не может помешать. Влюблённых, с честью прошедших через все испытания, приветствует простой народ.

Событие, на котором основывается программа – это трагедия, произошедшая 2 мая 1980 года в районе горного хребта Цагаан-Шибэту, на вершине горы Белый Клык (3388 м.), находящийся в верховьях реки Узун-Хем (тув. Длинная река), притока реки Шуй Бай-Тайгинского района Республики Тыва.
Здесь погибли 9 альпинистов, среди которых были: президент Тувинской областной федерации туризма и туристического клуба «Демир-Сал» г. Кызыла Яков Кром со своей группой (Виктор Отев, Александр Маслик, Вячеслав Подольский, Клара Мельниченко, Александр Зубов), а также две девушки из Красноярска и одна из Омска. Из всей группы выжила единственная Наталья Успенская.
По ее воспоминаниям, композитор Владимир Тока и Яков Кром вместе работали на телевидении, дружили и тесно общались. Она утверждает, что композитор посвятил свою симфоническую поэму памяти погибшего друга Якова Крома.

Юноша по имени Монгун-оол уже 10 лет живет у старой вдовы Шурумаа, став для неё приёмным сыном. Он пасет овец и играет на лимби, сочиняя всё новые мелодии. Так проходят дни за днями… Монгун-оолу исполнилось 20 лет, и не было красивее и стройнее в округе юноши, чем он.
Девушки поглядывали на него, но его сердце было наполнено мечтой о девушке, однажды приснившейся ему. Она была стройная, как берёзка. Тихая и нежная, в светло-голубом халате, по которому бежали, как волны, иссиня-чёрные косы, девушка тихо произнесла, обращаясь к Монгун-оолу: «Ынаам» («Любимый»). Уже три года Монгун-оол носил бережно этот светлый образ, и все девушки меркли перед ним, как луна перед солнцем...

В тот вечер, когда Монгун-оолу исполнилось 20 лет, он пригнал овец пораньше, поужинал и пошёл, взяв лимби, на своё любимое место…Ночь засеребрилась, на небе взошла луна. Монгун-оол долго смотрел на ночное светило и задремал. Ему слышался отдалённый топот коней. Тысячный табун с гиканьем и свистом приближался всё ближе и ближе. Это на взбешённых лошадях воины гнались друг за другом. Потом они сошлись лицом к лицу, зазвенели сабли, засвистели пули, с криком и стоном с обеих сторон падали люди. Кровь лилась рекой. Наконец те, кто шёл на своего врага за справедливое дело, одержали победу.
В сознании юноши складывалась мелодия, торжественная и в то же время печальная, скорбящая о тех, кто с поля боя не вернётся, не подойдёт к своему коню… Вздрогнули веки Монгун-оола, и он потянулся к лимби, чтобы воспроизвести пригрезившуюся мелодию, как вдруг услышал лёгкий вздох, и большая горючая капля упала ему на бровь. «Наконец-то моя слеза на твоём лице, Монгун», – услышал юноша чарующий девичий голос, который шёл откуда-то сверху.
Он поднял глаза и увидел девушку с печальными глазами, смотрящую на него с диска луны. «Я схожу с ума», – подумал Монгун-оол, и сердце его беспокойно забилось в груди.
Голос девушки лился как дивная музыка: «О, нет, ынаам, ты не бойся ничего. Это уже явь. Мы утром будем уже вместе. Только я хочу, чтобы ты услышал от меня самой про мою горестную жизнь. Имя, наречённое мне матерью, я не помню, а на луне мой спаситель назвал меня Ай-кыс.
Я, как и ты, сирота. Детства я не видела. Мне не позволяли смеяться, играть и бегать. 7 лет исполнилось мне, когда у мачехи родились два мальчика. Днём и ночью я водилась с ними. Мне же приходилось делать все работы по хозяйству. Я уставала так, что стала падать на ходу. Тогда мачеха начинала меня избивать. Опостылела мне жизнь. Как-то, идя ночью на Хемчик, я решила уйти из жизни. Прощаясь со всеми, что было дорого мне, я не заметила, как дошла до берега. Волны, набегая друг на друга, блестели, и лунная дорожка покачивалась на воде. И вдруг кто-то подхватил меня и стремглав взвился вверх.
Через мгновение я оказалась в другом мире, а передо мной стоял старец со светящимся лицом, серебристой бородой до колен и ясными, синими, как у ребёнка, глазами. «Ты не плачь и не горюй о прошлом, – сказал он мне, – Я стар и одинок и скоро уйду... А пока я жив, научу тебя многому, что тебе в жизни пригодится. Жениха подыщу на земле, и когда исполнится ему 17 лет, зародится в его сердце любовь к тебе…».
С тех пор прошло 3 года. Как только первые розовые лучи утра потушат лунное сияние, жди меня, ынаам…» … «Какой красивый сон», – подумал Монгун-оол и повернулся на левый бок.
Перед ним безмолвно стояла Ай-кыс в своём свадебном наряде, а губы шептали: «Здравствуй, мой любимый».
Рядом стоял тот, кто спас её от смерти. — «Дитя моё, передаю тебе из рук в руки названную дочь мою. Береги её, как зеницу ока. Своей верностью мечте ты заслужил её любовь»
…Молодые встали перед старцем на колени. «Пусть любовь и дружба всю жизнь будут в ваших сердцах! А теперь прощайте!», – Ай-кырган взвился в небо и тотчас же исчез из глаз…